В сумерках войны

Наталья Каплун

Восток СОС

Елена Ткаченко вынужденно покинула Луганск в 2014 году, когда ее мужа незаконно арестовали боевики «ЛНР». Она до сих пор размышляет над тем, что же повлияло на жителей города. Елена верит в доброту, но понимает, что война, как это часто бывает, нивелирует эту светлую сторону человеческой природы.

«В нашем мире, где, я считаю, все добрые, это [захвата города] готовилось несколько раньше, чем мы это поняли. Наверное, с января». Именно тогда она заметила, что в Луганске появилось подозрительно много мужчин, которые выглядели как военные, – крепкого телосложения, но в гражданском, – в городе раньше их не было. Три раза Елена становилась свидетелем сцен как будто со шпионских фильмов. В магазин одежды, где она работала, приходил человек. Он покупал полный комплект одежды, переодевался в кабинке, а старую одежду оставлял в ячейке.

Во время общения с клиентами в апреле 2014-го Елена заметила, что среди жителей города обострилось политическое противостояние – появилась поляризация на «наших» и «не наших». Одна из постоянных клиенток магазина призналась, что носит еду людям, которые захватили и удерживают здание СБУ:

Я помню, я просто окаменела. Я стою, смотрю на нее и говорю: «Как это - нашим?» Вот так, «наши ребята там!»

Еще одна [клиентка] сказала: «Это наши ребята! Вот придут наши ребята .. » Всего таких появилось очень много, таких странных людей по городу. Ты все равно понимаешь, что они какие-то чужие, лицом чужие даже.

Пророссийский митинг за день до захвата здания СБУ. Луганск, 2014 год. Фото: Roman Pilipey/EPA

Ближайшее окружение Елены Ткаченко – ее семья, большинство соседей – поддерживали целостность Украины и негативно относились к пророссийским движениям в городе.

У меня и у других даже мысли не было, что может начаться вооруженный конфликт. Там, где я жила, все были за Украину, и все хотели остаться с Украиной. Когда речь шла о референдуме, все говорили, что в этом нет смысла. Зачем у нас спрашивать - мы и без этого знаем с кем мы.

В конце мая мужа Елены схватили боевики на блокпосте недалеко от города Счастье, когда он возвращался из командировки в Луганск. О незаконном аресте мужа Елена узнала не сразу:

Когда их забрали, по телевизору и в интернете сразу информация появилась. Я на работе была, я этого не увидела, но утром ... Мне позвонили тогда, наверное, три соседки. Люди, которые знали моего мужа, спрашивали: «За что его забрали?» Ну, выходит за то, что он патриот Украины.

Все три дня, пока мужа удерживали в захваченном здании СБУ, Елена Ткаченко прожила в тревоге и ожидании любых новостей. Елена обратилась за помощью к другу семьи, который имел влияние в городе и мог посодействовать, чтобы ее мужа отпустили. В ответ она услышала, что помочь он ничем не может. Более того, «друг семьи» сказал, что Ткаченко – предатель: «Он шпионил в пользу Украины!»

Здание захваченного СБУ, 2014 год. Фото: AP Photo

Елену вызвали в захваченное здание СБУ три дня спустя – боевики решили отпустить ее мужа. Его отдавали втайне, ночью, чтобы никто не увидел насколько сильно его избили. И отпустили только при условии, что дома он подлечится и вернется. После этого Ткаченко должны были выпустить «на камеру», показательно, чтобы местные и российские СМИ сняли сюжет об уважении прав человека в «республике». Женщине запретили обращаться в больницу, чтобы не оставлять свидетельств о пытках, которые перенес ее муж во время незаконного содержания.

Несмотря на этот запрет, Елена решила обратиться в больницу – тело мужа напоминало один большой синяк. У него было сотрясение мозга, ожоги и многочисленные гематомы. Елена не представляла, как такие травмы можно залечить без медицинской помощи «на дому».

В больнице Елена предупредила врача, что специально зарегистрировала мужа под другой фамилией и именем – добавила, что у нее есть на это основания. Тот назначил обследование и вроде бы согласился помочь. Мужу Елены начали делать томограмму головы, УЗИ внутренних органов. После пыток в здании СБУ он едва держался на ногах – ему было чрезвычайно трудно передвигаться между кабинетами.

Елена припоминает, как медсестра ужаснулась, когда делала мужчине томограмму. Казалось, что медики впервые видели столь сильно избитого человека.

После обследования Елена ждала назначения врача, который долгое время не появлялся. Медсестры сначала говорили, что врача нет в отделении; потом – что он в ординаторской. После его появления Елена начала жаловаться, что ее мужу не оказали своевременной помощи. Однако реакция врача была неожиданной: «Что же вы меня обманули!», – воскликнул он и произнес настоящее имя и фамилию ее мужа.

В этот момент мое мировоззрение перевернулось. Я - хороший человек, но впервые в жизни захотела физически навредить [другой] человеку. [...] Мне стало понятно зачем он это делал, ведь он просто ждал наряд. Он вызвал наряд оттуда, откуда мужа только освободили.

После этого Елена с мужем быстро покинули больницу. Она связалась с друзьями и попросила, чтобы их как можно быстрее забрали оттуда. В тот же вечер они уехали в Киев ночным поездом, даже не попрощавшись с родителями.

Елена до сих пор пытается понять мотивы тех жителей Луганска, чья поддержка превратила ее семью на изгнанников. Ей не верится, что в городе появилось столько сторонников советского реванша: «Неужели всем так нравится ходить в одинаковом [наряде], в одну ногу? Чтобы все время кто-то за тебя решал, и ты не имел вообще никакого голоса?»

Елена не прекращает думать, что доброта – часть человеческой природы. В то же время ей сложно понять, как война и ненависть погрузили ее город в сумерки, и как все доброе оказалось под гнетом бесправья и злобы.

Возможно, надо научиться злости, но мне не хочется. Я и не хочу быть [злой] ... Я верю в то, что люди в большинстве своем все-таки добрые. Только доброта не всегда помогает победить какую-то такую ненависть, наверное.

Главное изображение статьи: фото блогера Фашик Донецкий